Meskin
Рейтинг: (222 место в общем рейтинге)Зарегистрирован: 06.07.2010, был на сайте: 06.07.2010
Разместил:
Комментариев: 0
Статей: 0
Автор прав в посылке, а не в аргументах.«Все доводы и аргументы противоречащие данному заявлению, являются преднамеренной ложью и анти-исламской пропагандой».В Коране содержится утверждение, что мусульманину нужно думать, этот призыв повторяется на протяжении всей священной книги: "может быть, вы поразмыслите?", "люди размышляют о сотворении", "неужели вы не задумаетесь?", "быть может, они призадумаются", "Мы разъясняем Свои знамения для людей размышляющих", "воистину, это - знамения для людей мыслящих", "для людей, способных размышлять". Взять хотя бы тот факт, что запрещено толковать Коран и его отдельные положения, на это имеют право только избранные алимы и институты. Христиане и иудеи могут рассматривать каждую строчку Библии через лупу, размышлять, сомневаться - а, мусульманам, это не разрешается. В 650-х гг. при Османе ибн Аффане, 3-м мусульманском халифе, как сообщается, несколько мусульманских общин пользовались разными вариантами Корана. Уже престарелый Зейд был снова призван, чтобы подготовить официальную исправленную версию. Именно эта версия дошла до нас. В своей книге «Материалы по истории текста Корана» европейский археолог Артур Джеффри рассказывает о своем открытии одной из трех существующих копий ряда раннемусульманских произведений, известных под названием Masahif. В этих книгах отражено то состояние текста Корана, которое предшествовало его стандартизации при Османе. Аиша, вспоминала, что были два аята - о побивании камнями, и еще один, они были написаны на бумаге, лежали у нее под подушкой, но их съела коза. Пропажу аята о побивании камнями подтвердил и Омар - второй халиф. Он как-то сказал, что сура 33 "Сонмы" при жизни пророка была почти такой же большой, как сура 2 "Корова", которая содержит 287 аятов, и в ней имелся аят о побивании камнями. О суре "Сонмы" высказалась и Айша: "в течение жизни пророка в ней можно было прочесть 200 аятов, но, когда Осман собрал Коран, мы нашли только то количество аятов, которое имеется в нынешнем Коране". То есть 73. Сохранился разговор Омара с одним из своих современников. Он сказал, что Коран при жизни пророка содержал 1.027.000 букв. Нынешний текст состоит всего из 267.033 букв.
Некий Aбу Аль-Асвад сообщил со слов своего отца, что "мы имели обыкновение читать главу Корана, подобную суре «Корова» по в длине. Я помню только следующие слова: "должны ли сыновья Адама иметь две долины, полные богатств? Тогда они искали бы третью". Оригинал рукописи Зайда, который вначале находился во владении Абу Бакра, а затем перешел к Умару и Хафсе, попал в руки Марвана, которому он был послан Абдаллахом ибн Умаром. Также известно, что эта рукопись была впоследствии уничтожена им (Ибн Аби Дауд, Китаб ал-Масахиф, с. 21). Две сохранившиеся до наших дней ранние куфические рукописи с отсутствующими гласными демонстрируются как оригинальные копии кодекса Зайда. Одна из них сохранилась в государственной библиотеке в Ташкенте (Узбекистан). Она широко известна как «Самаркандский кодекс», поскольку, как полагают, вначале она была привезена именно в этот город в 1485 году от Р. Х., где и оставалась до 1868 года. Затем ее перевезли в Санкт-Петербург, и в 1905 году неким доктором Писаревым по повелению царя Николая II с нее было сделано пятьдесят факсимильных копий под названием Coran Coufique de Samarqand, причем каждая копия была отправлена отдельному получателю. В 1917 году кодекс привезли (по письму В.И. Ленина наркому просвещения А.В. Луначарскому от 9 декабря 1917 г.)в Ташкент, где он и находится по сей день. Эта рукопись сохранилась лишь наполовину. Она начинается с семидесятого стиха Суратул-Бакара, полностью исчез текст суры 43:10. То, что осталось от кодекса, показывает, что это была, несомненно, великолепная древняя рукопись. Будучи абсолютно лишенным гласных букв, ее текст тем не менее содержит диакритические знаки. Он написан куфическим шрифтом, что немедленно уводит его происхождение за пределы Аравии и датирует его написание периодом не ранее чем конец восьмого столетия. Ни одному объективному исследователю не удалось проследить историю этого текста до Медины седьмого столетия.
Кроме всего прочего, шрифт, которым написан «Самаркандский кодекс», очень разнороден. Некоторые страницы выполнены четко, ясно и ровно, некоторые — неаккуратно. На некоторых страницах шрифт распределен достаточно равномерно, на других он стиснут, сжат. Временами буква каф написана единообразно с остальным текстом, иногда она становится чрезмерно вытянутой и не соответствует по размеру другим буквам. Рукопись вполне могла быть составлена из фрагментов различных оригинальных кодексов, или же для ее написания были задействованы различные переписчики. В ней присутствует художественное оформление в виде цветных медальонов между отдельными сурами. Сам шрифт не дает никаких шансов датировать рукопись периодом ранее чем сто пятьдесят лет после кончины Мухаммада. Местом ее происхождения могла быть любая страна, кроме Аравии.
Существует еще одна знаменитая рукопись, известная как «Кодекс Топкапи», поскольку она была сохранена в музее Топкапи в Стамбуле (Турция). Текст ее тоже написан шрифтом Куфи, что, в свою очередь, определяет дату его создания периодом не ранее конца восьмого столетия. Как и «Самаркандский кодекс», он написан на пергаменте, совершенно лишен гласных букв и снабжен художественным орнаментом, расположенным между некоторыми сурами. Он также является одним из старейших текстов, дошедших до нашего времени, но нельзя серьезно полагать, что это один из оригиналов Усмана.
Сравнение, проведенное между этими двумя кодексами, показывает, что в любом случае они не были написаны в одном и том же месте и в одно и то же время. На странице «Кодекса Топкапи» расположено восемнадцать строк, тогда как на странице «Самаркандского кодекса» — от восьми до двенадцати. Весь текст «Кодекса Топкапи» написан однородно, с четким соблюдением межбуквенных и межстрочных интервалов, тогда как текст «Самаркандского кодекса», как уже говорилось, написан с большими погрешностями — он неряшлив и искажен. Оба эти кодекса являются древнейшими рукописями Корана из числа дошедших до наших дней, но их происхождение никак нельзя отнести ранее чем к восьмому столетию вероисповедания ислама.
Самые старые тексты Корана, неважно — фрагменты это или полные тексты, датируются периодом не ранее чем сто пятьдесят лет после смерти пророка Мухаммада. Для выяснения того, как вырабатывались канонический текст Корана и его толкование, немалый интерес представляет также история практики чтецов Корана. При малом развитии грамотности эта практика имела
огромное значение. Из-за несовершенства раннего хиджазского, или куфического, письма чтец мог придавать различный оттенок и даже разный смысл не только передаваемому на слух, но и прочитанному или усвоенному на слух и передаваемому затем наизусть. К этому чтеца могли
побуждать личный вкус, пристрастие и антипатия, политическая или религиозная ориентация близких ему людей. Принятое же чтение затем оказывало влияние на последующее закрепление текста при проставлении в нем диактрических значков и т. п. Безусловно заслуживает внимания указание французского переводчика и интерпретатора Корана Режи Блашэра (1900-1973) на то, что наука чтения "влияла на фиксацию текста Корана"[Blachere R. Introduction au Coran, p. 102-103.]. Не случайно, что и после установления канонического текста Корана разные чтения этой книги продолжали существовать, хотя, правда, в основном уже как
формы декламации. К Х-XI векам установилось несколько "школ" такого чтения. фактически бесчисленные способы чтения сохранялись по меньшей мере в течение трех столетий, пока Ибн Муджахид, хорошо известный авторитет в вопросах Корана при дворе Аббасидов в Багдаде, не приказал разрешить только семь. Ведь сам Мухаммад утверждал, что Коран был открыт «семью разными способами», дабы каждый мусульманин мог выбрать для себя любой, наиболее простой для него способ чтения (см.: ас-Сахих ал-Бухари, т. 6, с. 510).
Согласен с "фрументарием", рассуждения Астемирова Эльдара, позорят мусульман. Его поверхностность аналогична "Свидетелям иеговы".
Посмотрим, какой отпечаток оставило в Коране новозаветное каноническое Писание. Вот перед нами типичный пример "крылатых фраз" из Библии - фраза о прохождении верблюда через угольное ушко. Как иногда утверждают мусульмане, - «вся мудрость мира собрана в Коране», отсюда вполне естественно, что без такой великолепной аллегории Коран не мог обойтись. В суре «Преграды» (7), аят 38 (4) также как и в Евангелиях, трудность для некото¬рых людей достигнуть вечного блаженства сравнивается с трудностью для верблюда пройти в игольные уши.В Коране, конечно, изменена причина, по которой невозможно достижение блаженства на более актуальную и удобную для Мухаммеда и все, же аллегория явно взята из христианских текстов. Возможна еще одна гипотеза – «верблюжья» аллегория применялась в народных сказаниях или апокрифах различных христианских сект того времени, и только оттуда попала в Коран, и оттуда же изменение причины отверженности грешников.
Сура Преграды (7).
38. (40). Поистине, те, которые считали ложью Наши знамения и превозносились над ними, не откроются им врата неба, и не войдут они в рай, пока не войдет верблюд в игольное ушко. Так воздаем Мы грешникам!
Мф. 19:24 и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.
Мк. 10:25 Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.
Лк. 18:25 ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.
Можно вполне констатировать, что тексты касаются одного и того же события, но вот о том, что они похожи, а тем более коранический скопирован с Евангелия, говорить не приходится. Как писал Ф.А. Смирнов, - «Не отрицая возможности встречи и бесед Мухаммеда с православными христиана¬ми, следует, однако, признать как несомненный факт, что чаще и более постоянными собеседниками Мухаммеда из христиан были последова¬тели разных ересей» . Соответственно источник коранического рассказа следует искать в других текстах, а именно в неканонических текстах христиан.