Золотоордынскому периоду, называемому татаро-монгольским игом, традиционно отводится отрицательная роль. Считается, что эта эпоха, отсчет времени которой начинается сразу же после разгрома русских княжеств армией Бату-хана, на века задержала социально-экономическое развитие России и только после его свержения, по поэтическому выражению одного из советских историков, «корабль российской государственности начал поднимать свои паруса, наполняемые ветрами надежд на лучшее будущее». Однако, как показали дальнейшие события, они оказались тщетными.

Уход Золотой Орды со внутрироссийской политической сцены ни сделал жизнь россиян ни сытнее, ни безопаснее. Впереди были неслыханная тяжесть бесконечной Ливонской войны, кровавое безумие опричнины, страшная разруха конца XVI века и дикая анархия Смутного времени. Урон, понесенный от этих общественных катастроф был куда более тяжек, чем потери от стремительных набегов ордынской конницы. Трагедии православной российской истории продолжали разыгрываться и без мусульманского участия.

Так каково же место Золотой Орды в нашем далеком прошлом?

Председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин считает, что оно почётно. На прошедшей осенью этого года московской международной конференции «Россия и исламский мир: партнёрство во имя стабильности» он заявил, что создание российского централизованного государства во многом обязано политике правителей Золотой орды, принявших Ислам в начале XIV века. С этой точкой зрения не согласился представитель Российской православной церкви, заместитель главы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата иеропонах Филипп (Рябых).

На чьей же стороне истина? Давайте с беспристрастностью строгого исследователя посмотрим на пеструю мозаику часто противоречащих друг другу исторических фактов, которыми полна военно-политическая история Золотой орды и русских княжеств. Собранные воедино, они дают нам удивительную картину жестокой борьбы и дружеского взаимодействия множества государственных и частных интересов, совместить которые кажется невозможным.

Русь Ордынская

Киевская Русь исчезла в пламени внутренних мятежей. После смерти Владимира Мономаха в 1125 году на киевском великокняжеском престоле в течение 44 лет сменилось 18 князей. В 1169 году Киев в очередной раз был взят штурмом, сожжен и разграблен русскими христианскими дружинами, пришедшими из соседних уделов.

В 1203 году тоже самое сделали язычники-половцы, кочевники пришедшие из прикаспийских степей.. Еще через двадцать лет, на Калке, объединенные силы русских князей и тех же самых половцев были наголову разбиты татаро-монгольскими туменами Чингиз-хана.

Русские князья, несмотря на тяжесть поражения, не придали особенного значения появлению грозного противника. Мало ли приходилось одерживать победы и терпеть поражения от аваров, печенегов или половцев, неожиданно появляющихся из бескрайних пространств Дикого поля?

Минуло 14 лет. Глубокой осенью 1237 года у границ русской земли, недалеко от Рязани, появились первые отряды армии Бату-хана. Она, по словам венгерского монаха Юлиана, состояла «из 240 тысяч воинов не монгольской веры и 135 тысяч отборнейших всадников их веры. Вели ее обученные самим дьяволом Сабудай-багатур и Джебе-найон, не знающие поражений свирепые полководцы, еще при жизни Чингиз-хана получившими его приказ создать единое татаро-монгольское государство от «китайских морей на Востоке до моря франков на Западе».

Такой мощи не смогла противостоять не только Русь, поделенная на мелкие вотчины и уделы, но и многие европейские страны. «Легкая в походе, но тяжелая в ударе» татаро-монгольская конница Бату-хана разгромила рыцарскую кавалерию Германии, Польши, Венгрии, Силезии, Моравии, дошла до берегов Одера, Дуная и Адриатического моря.

Около Удины, городка, расположенного недалеко от Венеции, она внезапно повернула назад и через Болгарию и Русь ушла в заволжские степи.. На вопрос почему Бату-хан решил прекратить свой победоносный поход, у историков до сих пор нет единого мнения. Но как бы там ни было, в результате этих завоеваний образовалось огромное государство– Золотая орда.

В его состав входила Западная Сибирь, Северный Кавказ, Северный Хорезм, Волжская Булгария, Крым и огромные территории Дешт-и-Кипчак, степей, лежащих между Иртышем и Дунаем. Свой золотой шатер – орду – Бату-хан поставил на зеленом лугу, у берега реки Ахтубы, одного из притоков нижней Волги. Вокруг него вскоре вырос огромный столичный город, названный Сарай-Бату. Его развалины сохранились до сих пор у астраханского села Селетренное.

Побывавший в столице Золотой орды знаменитый арабский путешественника XIV века Ибн Баттута, объехавший едва ли не весь средневековый мир, писал в своих путевых записках о Сарай Берке как об «одном из красивейших городов мира, достигший чрезвычайной величины на ровной земле. Он переполнен людьми, имеет обширные базары, широкие улицы, красивые мечети с облицованными белым мрамором высокими минаретами и превосходные медресе, где я познакомился с мудрыми и благочестивыми наставниками, знавшими наизусть великую Книгу Пророка (мир ему и благословение)».

В отличии от множества монгольских племен, среди которых были христиане-кераиты и мергеды-язычники, предки современных татар, были первыми, кто принял Ислам, ставший при хане Узбеке, в 1313 году, государственной религией Золотой орды.

Уже в 1262 году, как говорит старинная хроника, «брат Бату-хана хан Береке, в Яффе, в присутствии султана Бибарса Абуль-Футуха-«Отца победы», называемого так за то, что разгромил в Сирии крестоносцев и самих монголов, обернул свою голову расшитой золотыми полумесяцами священной зеленой чалмой, получил в подарок благородный Коран и стал повелителю страны Миср (средневековое название Египта – М. П.) «братом по вере». Вскоре и все татарские воины, бывшие под его началом, вослед за своим господином, начали славить Аллаха».

Возможно, что принятие Ислама оказалось тем чудом, которое так удивляло историков последующих столетий. «Поразительно, – писал один из авторов «Всемирной истории» известный французский ученый XIX века, иностранный член петербургской Академии наук Альфред Рамбо, – что столь могущественное и правильно организованное государство как Золотая орда создал народ, до этого не знавший оседлости».

В 1243 году вернувшись из Западного похода Бату-хан вызвал к себе владимирского князя Андрея, брата Александра Невского, и вручил ему ярлык на великое княжение. С этого момента начинается эпоха «татаро-монгольского ига».

Согласно официальной точке зрения, заявленной во всех учебниках истории, под ним понимается поддерживаемая массовыми репрессиями система экономических и политических отношений между завоевателями и покоренными русскими княжествами, существовавшая почти два с половиной века, с 1243 по 1480 гг. Она тормозило социально-экономическое и культурное развитие Руси и вытесняла из общественных отношений доброту православной нравственности, меняя ее на жестокость и лукавство, как гласит официальная версия, присущее вере поработителей.

Однако это ставшее традиционным представление о делах давно минувших дней не отвечает на два важнейших вопроса: почему XIV-XV вв. русской истории характеризуются быстрым развитием производительных сил, в том числе и оружейного производства; и отчего после веков тяжелого гнета Россия вдруг оказалась «третьим Римом», гордым и сильным самодержавным царством?

По какой причине политически беспомощная Русь, ставшая воинской добычей татаро-монгольских туменов, заковавших ее в железные цепи рабства, в конце ХV века явилась миру во всем блеске своей славы и могущества, а ее правитель, князь Московский Иван III, начал именоваться «великим государем»?

Известный английский писатель и историк Джон Мильтон XVI века в своем трактате «Московия» указывал, что Россия стала известна Европе как могучее государство со времени правления Ивана III, а его противник польский король Казимир IV говорил о нем как о «вожде, славного многими победами, имеющего опытных полководцев среди перешедших на его службу татарских мурз» и предостерегал от «легкомысленного выступления против его державы».

Об этом же писали французские историографы конца XVI века братья Мартес: «Иван III принял титул государя Руси и стал грозен после многих побед, одерживать которые ему помогали и его бывшие противники – татары»

Польский историк начала XVI века Матвей Меховский же считал, что « Русью управляли хозяйственные и полезные своей земле государи. Особенно достоин похвалы великий князь Московский Иван III, приведший к покорности разноплеменные и разноязычные народы Азиатской Скифии, живущие на обширных землях, широко простирающиеся к востоку и к северу».

Вряд ли он смог бы это сделать в условиях жесткого диктата со стороны золотоордынских ханов. А это значит, что либо диктат был не таким сильным, как это принято считать, либо сами правители Золотой Орды по той или иной причине помогали строить великую Россию. Летописи, заметки иностранцев, побывавших в Московии в те годы, и дипломатическая переписка говорят, о том, что имело место и то и другое.

Князья и ханы: русские войны в татарском государстве

Удар татаро-монгольских войск был сильным, но не катастрофическим, как об этом писали современники–летописцы, пребывавшие в страхе от кровавых ужасов страшного разгрома, которого прежде не знала русская земля. Однако значительные ее территории Бату-хан обошел стороной. Нетронутыми оставались Новгород, Витебск, Полоцк, Галицко-Волынская земля и ряд других сильных княжеств и городов, располагавших немалыми силами. Их объединение давало хорошие шансы на успешный исход новой войны с завоевателями.

К началу 50-х годов XIII века ореол непобедимости татаро-монголов был развеян. Они были ослаблены военными поражениями, понесенными на Карпатах от князя Даниила Галицкого, под Прагой их разбил чешский полководец Ярослав, а хорваты – на Иеленском поле, недалеко от города Фиома. Знаменитый Сабудай-багатур, фактически руководивший европейским походом, в это времени воевал в далеком Китае, а лучшие тумены Бату-хана сражались со своими соплеменниками в междуусобной войне, разгоревшейся между сыновьями Чингиз-хана в улусе Джагатая.

Сам Бату никогда не отличался воинскими талантами, не любил кочевой быт и боевые походы. За это он получил прозвище Саин-хан, что означает «добродушный ленивец». Веницианские друзья посылали ему через Крым византийские драгоценности, итальянские и французские ткани. Его подданные болгары и киргизы, привозили ему дорогие меха, китайскую утварь и оружие, кречетов и соколов, а армяне – редкости из Багдада и Дамаска. Он, управляя своим огромным государством, был по существу независим от каракорумского императора-повелителя всех монголов и вяло воевал с непокорными.

Все это учитывал брат Александра Невского Андрей Ярославич, первый русский великий князь, ставший вассалом золотоордынского хана, но не простивший ему смерть своего отца Ярослава Всеволодовича, умерщвленного в Каракоруме по его приказу. Он всем сердцем ненавидел завоевателей и мечтал в открытом бою «иссечь неприятеля» и собственной рукой поразить убийцу отца.

Он был уверен в том, что власть Бату была непрочна и его можно разгромить, если объединить войска всех русских княжеств и заручиться поддержкой западных крестоносцев. Для этого он направил архиепископа Петра Акеровича в 1245 году на созванный римским папой Иннокентием IV Лионский собор, где вопрос о монгольской опасности был одним из главных.

Речи русского священника о зверствах «последних моавитян», как архиепископ называл азиатских завоевателей, заставила плакать римского папу, но оставляли равнодушными князей и бояр у него на родине. Все они, во главе с Александром Невским, за исключением тверского князя Ярослава, поддерживали идею мирного сосуществования своих княжеств в рамках нового порядка во главе с Золотой ордой, поэтому и доложили хану о «изменнических делах и приготовлениях» князя Андрея.

Вскоре в его землях появились всадники темника Неврюя, усиленные русскими дружинами князей-миротворцев. В жестокой сече под стенами Переяславля-Залесского великокняжеская дружина и отряды тверичан под командованием воеводы Жирослава пали на поле брани. Сам тяжелораненый князь Андрей бежал в Псков, откуда ушел «за море», а великим князем стал Александр Невский, у которого были прекрасные отношения с ханами Бату и Беркаем.

Золотоордынская дипломатия нового великого князя, на два с лишним столетия определившая политическую конструкцию русской земли, не принесла желанного мира, но дала его потомкам, московским князъям, титул «государей всея Росии». Именно так на страницах «Еллинского летописца» в записи 1485 года впервые был назван великий князь Иван III, приказавший чеканить его на своих монетах.

Так что же представляла собой составлявшая небольшую часть огромного пространства, контролируемого Золотой ордой, княжеская Русь?

Во главе Кипчакского ханства или улуса Джучи – так назывались территории, на которых, помимо других владений, располагались русские земли, – стоял верховный правитель – хан Золотой Орды. Великий князь находился от него в вассальной зависимости, получал ярлык на великое княжение и золотую дощечку «пайцзу», на которой были выгравированы слова: «Силой вечности неба, Покровительством великого могущества. Если кто не будет с благоговением относится к указу хана, тот подвергнется ущербу и умрет».

Великий князь собирал с удельных князей так называемый «ордынский выход», определяемую ханом дань, которая к середине XV века составляла 7 тысяч рублей и отправлял ее в столицу Орды. В разное время ею были уже упоминаемый Сарай-Бату, а затем Сарай– Берке, находившийся в окрестностях волгоградского села Царев. Никто из князей, если того не пожелает сам хан, не имел права на поездки в Орду или приема ее послов.

Баскаки, смотревшие за правильностью сбора дани, не были чиновниками ханской администрации, ибо не имели своего управленческого аппарата и военной силы. Все это полностью оставалось за князьями.

В случае отказа от установленных платежей, баскаки сообщали о нем хану в особых письмах-«клеветах», отправляемых ему со специальными гонцами. Тогда в русских городах и селах появлялись отряды карателей, но чаще неповиновение улаживалось путем переговоров. Кроме того, правители Золотой орды в обмен на военную помощь в случае внутриордынских столкновений, которые, после образования орды Ногая в середине XIII века, представляли большую опасность для ханской власти, часто закрывали глаза на проявление непокорности.

Следует сказать, что баскаками и карателями далеко не всегда были ордынцы. Кроме печально известного Чол-хана, непомерные поборы которого послужили причиной восстания горожан Твери в 1327 году, своей поразительной жадностью и жестокостью прославились и некоторые русские.

В 1280 году сын Александра Невского, князь Андрей Александрович, не сумев одолеть в борьбе за великокняжеский престол своего родного брата Дмитрия, привел татар и опустошил Муром, Владимир, Юрьев-Польской, Суздаль, Переяславль-Залесский, Ростов Великий, Тверь, Торжок и часть Новгородской земли. В 1293 году этот же князь вместе с «Дюденевой ратью» – татарской конницей – снова разорил русские княжества, включая Москву, так, что летописцы сравнивали его набег с «Батыевым нашествием».

Начавший объединение русских княжеств вокруг Москвы, великий князь Иван Калита, правивший с 1325 по 1340 год, во главе своей дружины и ордынских туменов не раз огнем и мечом проходил по землям своих политических противников. Он беспощадно подавил восстание в Твери, где был убит двоюродный брат правителя Золотой орды хана Узбека. После этого разгрома тверской князь уже никогда не смог обрести былую силу и стать Ивану Калите соперником в борьбе за великокняжеский престол.

В тоже время татарская кавалерия под предводительством хана Джелал ад-дина вместе со смоленскими полками помогла объединенным силам поляков, чехов и литовцев в битве при Грюнвальде в 1410 году разгромить Тевтонский орден, столетиями угрожавший безопасности западнославянских государств и самой Руси.

В 1471 году, на реке Шелони, в битве с армией Новгорода, значительно превосходившей по численности отряды князя Юрия Холмского, удар татарской кавалерии, входившей в их состав, решил исход сражения. Итогом его явилось присоединение к Москве огромных территорий богатой торгово-ремесленной Новгородской республики.

И примеров подобного военно-политического взаимодействия в русско-татарских отношениях множество. Начавшийся в 1425 году почти тридцатилетний мятеж удельных князей, поддерживаемый духовенством, яркое тому подтверждение.

Войска звенигород-галицкого князя Юрия Дмитриевича и его сыновей Дмитрия Шемяки и Василия Косого дважды занимали Москву, изгоняя оттуда великого князя Василия II. В борьбе с князьями-сепаратистами первый казанский хан Улуг Мухаммед, внук Тохтамыша, поддержал великого князя, несмотря на то, что между ними было несколько военных столкновений.

Называя татарскую помощь «поганым сговором нечестивца с басурманами» Шемяке при поддержке духовенства удалось собрать значительные силы и разбить войска московского князя, который, бежав с поля боя, укрылся в Троице-Сергиевом монастыре, но был выдан его монахами. По приказу победителя там же он был низложен и ослеплен.

Под конвоем монахов слепой князь Василий, с этого времени получивший прозвище Темный, был отправлен в ссылку в Углич, а Шемяка воссел на московском престоле. За то, что рязанский епископ Иона поддержал его притязания на власть, новый великий князь назначил его митрополитом. Дело дошло до того, что константинопольский патриарх отлучил русских от церкви.

Феодальная война вышла за пределы России. В нее оказались втянуты Византия, папство, Польша, Турция и Литва, стремившиеся использовать сложившуюся на Руси в собственных интересах. Казанский же властитель, желая восстановит на троне законного государя, направил ему несколько своих конных полков. Они и отряды мелкого московского служивого дворянства, притесняемого Дмитрием Шемякой, разбили его и Василий II вернулся в Кремль.

Но и после понесенных военных поражений Шемяка продолжал грабить северные земли Руси в течении многих лет. Однако эти набеги уже не могли серьезно помешать процессу объединения разрозненных русских земель вокруг Москвы, которому помогали армии казанских и крымских ханов.

К примеру, в донесениях европейских дипломатических агентов, живших при дворе Ивана III, крымский хан Менгли-Гирей неизменно называется «верным союзником Московии». То же самое можно сказать и о казанском хане Мухаммеде Эмине, который стал правителем Казани после крупной помощи Москвы, оказанной ему в борьбе за власть против Али-хана, в своей политике ориентировавшегося на Турцию.

С 1380 по 1480 г.г., за сто лет пролегшие между Куликовской битвой и несколькими сражениями на реке Угре, коими знаменуется конец «татаро-монгольского ига» к Московскому княжеству были присоединены Нижегородское, Муромское, Мещерское, Елецкое, Козельское, Пронское, Можайское, Ярославское, Ростовское и Тверское княжеств, а также Новгород, социально-экономической жизни которого пресловутое «иго» не принесло практически никакого вреда.

Зачем татарские ханы Казани и Крыма помогали московским князьям в объединении разрозненных русских княжеств в единое государство, которое, по мере своего усиления, обязательно будет претендовать на главную роль и в их землях? Ответить на него в рамках традиционной схемы «невыносимой тяжести татаро-монгольского ига» весьма затруднительно, а в рамках небольшой статьи просто невозможно. Однако, очевидно, что не его надо винить во всех средневековых бедах нашего родного Отечества, а отсутствие у большинства русских князей стремления к общенациональному единству.

События тех лет вполне можно рассматривать не как создание предпосылок для свержения власти золотоордынских ханов, а как ряд фактов социально-политической и военной истории многонационального государства Золотой орды, часть которой сначала распалась на татарские государства, трансформировавшиеся затем в Московскую державу, ставшую называться позже Россией. Она – общая родина населяющих ее христианских и мусульманских народов. В этом уникальность российской государственности, аналогов которой нет в во всемирной истории.

Московские наследники Чингиз-хана

Борьба за великокняжеский престол сделала московских князей опытными стратегами и тактиками военно-политических сражений, чьими учителями были татарские ханы. Именно они остановили удельное дробление Руси, поддерживая правителей Москвы в их борьбе за ее единство, приучили их смотреть на себя как на верховных владык страны, в то же время показывая им собственный образец неограниченной власти. Так что без преувеличения можно сказать, что Иван Грозный был бы невозможен без Чингиз-хана.

Конечно, было бы преувеличением приписывать образование русской самодержавной монархии исключительно влиянию золотоордынских ханов. Географические, этнографические и политические условия так или иначе заставили бы русских князей объединится в сильное централизованное государство, как это происходило во Франции или Испании, но, с моей точки зрения, не подлежит никакому сомнению, что существование русских княжеств в составе Золотой орды значительно усилило и ускорило этот процесс.

Бесконечные же войны говорят не об непреодолимом антагонизме между православной Москвой и мусульманской Казанью, а лишь о том, что Казань, самое сильное и самое близкое к Москве татарское постордынское государство, также претендовало на роль политического центра нового формирующегося на просторах Северной Евразии государства. Силы обеих противоборствующих сторон на протяжении многих десятилетий были примерно равными, поэтому и войны шли с переменным успехом. Трудно сказать, чем бы они закончилась, если бы не страшный удар, нанесенный Золотой орде Тимуром в самом конце XIV века.

Нашествие Тимура

После убийства хана Джанибека, последовавшего в 1357 году, Золотая орда, подобно Руси времен Батыева нашествия, переживала период внутренних войн и феодальной раздробленности. Но даже при этих условиях Тимуру, великому полководцу, превосходившему своей жестокостью всех известных в истории завоевателей, понадобилась семилетняя война, чтобы сокрушить мощь Золотой орды.

Грозный самаркандский властитель не был потомком Чингиз-хана, поэтому не принял титула хана. Тимур объявил себя эмиром с прибавлением слова «гурган», то есть «зять», так как женился на вдове эмира Хусейна-дочери чингизида Казан-хана. Он вмешался в династические раздоры Белой орды, ханства расположенного в низовьях Сыр-Дарьи, и поддержал одного из претендентов на ханский престол Тохтамыша, который, позднее, тоже при его помощи стал владыкой Золотой орды.

Но Тохтамыш не захотел оставаться простой марионеткой в руках Тимура и начал проводить самостоятельную внешнюю политику, направленную на усиление своего государства. Вскоре это привело к конфликту между ними.

После семи лет сражений Тимур, в конце концов, разбил Тохтамыша на берегах Терека и в 1395 году буквально стер с лица земли Сарай-Берке. Преследуя остатки золотоордынских войск, Тимур вторгся в русские пределы и, сметая все на своем пути, дошел до Ельца. Завоевание Руси, о которой он не имел ясного представления, не входило в его планы, и он ушел к себе в Самарканд.

Цель его опустошительной войны с Золотой ордой была достигнута. Он заключалась в восстановлении великого шелкового пути, пролегавшего с незапамятных времен через Среднюю Азию. После татаро-монгольских завоеваний ее торговые центры оказались разрушенными и купеческие караваны пошли по каспийским и волжским степям в города Золотой орды. После же ее разгрома огромные доходы, приносимые торговлей между Европой и странами Востока, вновь оказались в руках среднеазиатских правителей.

Татарские государства Волги и Крыма

Золотая Орда распалась на несколько улусов. Самым большим и сильным из них была Большая орда, образованная в 30-ые годы XV века в степях между Волгой и Днепром ханом Сейид-Мухаммедом, пытавшемся объединить все почти одновременно появившиеся татарские государства под своими знаменами. Однако хан Хаджи-Гирей, создавший крымское ханство со столицей в Бахчисарае, не захотел делиться с ним властью и разбил армии Большой орды, что послужило поводом для сближения с Московским великим княжеством.

Преемник разбитого Сейида Мухаммеда, хан Махмуд, образовал самостоятельное Астраханское ханство. Его брат Ахмат, возглавивший Большую орду и мечтавший о возрождении Золотой орды, сумел собрать огромную армию, в равной степени угрожавшей самостоятельности Москвы, Казани и Крыма.

Именно эти военно-политические отношения между Москвой, Большой ордой, Крымом и Казанью играли основную роль в создании централизованного российского государства на протяжении всего XV века. Влияние Казани на московские дела сошло на нет только в результате предпринятых Иваном Грозным четырех военных походов, завершившихся 2 октября 1552 года взятием татарской столицы Казани.

Казанское ханство образовалось в Среднем течении Волги в 1438 году. Ее первый хан Улуг-Мухаммед был талантливым полководцем и дальновидным политиком. В его библиотеке, часть которой досталась ему от китоб-хане – книгохранилища золотоордынских ханов в Сарай Берке, были собраны книги арабских и турецких ученых, историков и поэтов, а любимым произведением хана был «Трактат о правлении», написанного в конце XI века Низам аль-Мульком, везирем Мелик-шаха Сельджукида.

Улуг Мухаммед без насильственной исламизации объединил народы Среднего Поволжья – мордву, мари, удмуртов, чувашей и башкир– в сильное государство, просуществовавшее почти 120 лет. Он оспаривал власть великого московского князя Ивана III и «верховного султана» Большой орды Ахмата, не раз нанося им поражения.

Казанский правитель прекрасно понимал, что в одиночку ему не одолеть своих противников. Когда земли Ахмата начали граничить с его владениями, он пошел на союз с Москвой, у которой тоже была общая граница с Большой Ордой, грозившей войной ему и князю Ивану. Общая опасность сблизила вчерашних соперников и послужила основой для русско-татарского альянса.

Отношения в нем порою складывались драматично. Союз распадался, за ним следовали войны, завершающиеся вновь миром.

Но так или иначе на основе этого военно-политического союза сложилось многонациональное централизованное российское государство, формальной датой образования которого считается 1480 год, год окончательного падения «татаро-монгольского ига». Правомерность употребления этого термина лично у меня вызывает большие сомнения.

Братья по оружию

В начале 70-х годов XV века, стоявший во главе Большой орды, хан Ахмат решил вновь объединить в единое целое великое Московское княжество и татарские ханства, чтобы восстановить былое могущество Золотой орды. Для осуществления своего плана он нашел себе союзников в лице Ливонского ордена во главе с магистром Бернгардом фон дер Борхом, королем Польши Казимиром IV и двух братьев великого Московского князя Ивана III Бориса и Андрея, выступавших против него из-за личных обид. Однако ханы Казани, Астрахани и Крыма от прямой поддержки Ахмата отказались, а затем и вовсе выступили на стороне Москвы.

Стратегические расчеты хана Ахмата не оправдались. С братьями Иван договорился о мире, крымский хан Менгли-Гирей вторгся в польские владения, сковав все силы короля Казимира, а казанский хан предоставил московскому князю свою кавалерию, кроме которой в русской армии была еще конница царевичей Нурдовлета и Даньяра. Они, совместно с русскими пушкарями и пехотой, охраняли броды на реке Угре, куда подошел хан Ахмат.

Четыре дня подряд, недалеко от Калуги, он пытался переправиться на русский берег, но под огнем множества пищалей и мощных по тем временам медных пушек «тюфяков» так и не смог этого сделать. В других местах переправе мешала русская пехота и татарская конница.

Простояв на берегах Угры почти два месяца, Ахмат ушел. Отступал он через польско-литовские владения, которые он, озлобившись на так и не пришедшего ему на подмогу Казимира, разгромил и сжег. Немного позднее, на возвращающиеся войска Ахмата напали ногайские татары и войска сибирского хана Ивака. В поединке, во время сражения, Ахмат был убит ногайским мурзой Ямгурчеем.

Этими событиями и закончилась в декабре 1480 года татарский период российской истории. Однако эта дата чисто символическая.

Даже после успешного похода «в степь» летом 1491 года, в котором приняли участие войска великого московского князя Ивана III, эскадроны татарских «служивых» царевичей, а также кавалерия казанского и крымского ханств, военные силы Большой орды, продолжали представлять значительную угрозу безопасности Руси, Крыма и Казани и не были окончательно сломлены.

Последнюю точку в истории Большой орды поставила щирокомасштабная война 1501-1502 гг. Решительна битва произошла недалеко от устья реки Сулы, где союзные войска Руси, Крымского и Казанского ханства нанесли окончательное поражение общему врагу.

Крест и полумесяц: неспешные размышления о российских религиях

Правители Золотой Орды никогда не навязывали населению покоренных русских княжеств своей веры. Образование российского централизованного государства проходило в ожесточенной борьбе, но шло оно без религиозных лозунгов и порождаемого ими фанатизма. Этот факт – очевидный результат политики веротерпимости, проводимой ханами Золотой орды.

Они с первых лет своего господства на Руси поставили ее православное духовенство в особое положение по сравнению со всем остальным населением. Представление об этом можно получить из известной грамоты хана Менгу-Темира, дарованной им русской митрополии. (См.: «Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел», ч.II., М., 1819, стр. 5-6.)

В ней устанавливались те льготы и привилегии, которые предоставлялись Православной церкви. Духовенство освобождалось от всех видов дани, пошлин и повинностей. Все виды недвижимого имущества Церкви объявлялись неприкосновенными, причем, если эта неприкосновенность была нарушена до ее провозглашения, то ее надлежало немедленно восстановить. Священники освобождалось от всякой трудовой повинности, ограждались от оскорблений и посягательств с чьей бы то ни было стороны. Все привилегии распространялись не только на самих священнослужителей, но и всех членов их семей.

Епископы и митрополиты были частыми гостями в столице Орды. Там их встречали с почетом и нередко не только принимали от них подарки, но и щедро одаривали их самих. Поводом к таким путешествиям было, как правило, получение ярлыка на утверждение в должности.

Помимо этого, епископские поездки иногда имели целью заручиться поддержкой мусульманских правителей во внутрицерковной борьбе за должности, связанные с ними доходы и за закрепление позиций Православной церкви в случае конфликтов с княжеской властью. Иногда церковные иерархи ездили в Орду с просьбами оказать давление на князей в интересах Церкви.

Причин лояльности, проявлявшейся в Золотой орде в отношении православного духовенства, было несколько. К моменту нашествия на Русь, большинство монголо-татар были язычниками и анимистами, то есть верили в существование множества богов, добрых и злых духов. В системе их верований большую роль играл страх перед колдовской порчей и перед теми, кто, находясь в контакте с высшими силами, мог налагать на людей разного рода смертельно опасные проклятья и заговоры. Такого рода страх вызывали и православные священники, чьи «боги» могли представлять реальную опасность, которую можно избежать, если хорошо обращаться с их служителями.

Но, говоря современным языком, режим наибольшего благоприятствования сохранился и тогда, когда Золотая орда стала мусульманской державой. Теперь это было вызвано политическими причинами.

Церковные деятели постоянно ориентировали князей и их подданных на мирные отношения с завоевателями. Перед отправлением в Золотую орду князья испрашивали публичное благословение у митрополита и епископов. Поэтому поездки на поклон золотоордынскому владыке приобретали в глазах общественного мнения значение нужного всему народу богоугодного деяния и не унижали национальные чувств.

До татаро-монгольского завоеваний Православная церковь платила государственные пошлины и несла определенные повинности, а в политическом отношении была зависима от княжеской власти. При власти ханов, которые, как правило, в спорах с князьями всегда поддерживали епископов, церковь значительно улучшила свое политическое и материальное положение.

До второй половины XVI века в России, в результате толерантной политики золотоордынских ханов, не было сколько-нибудь заметных проблем в христианско-мусульманских межрелигиозных отношениях. Они появились после включения татарских мусульманских государств в состав российского государства.

Но царскому правительству, опиравшемуся на Православную церковь, нужно было выработать какую-то линию административного поведения в отношении Ислама, последователями которого были миллионы новых подданных. Вначале решение этой проблемы представлялось несложным. Иван Грозного, после завоевания Казанского ханства, отдал приказ о немедленном крещения всех татар.

В первые четыре года после взятия Казани усилиями православного духовенства и царской администрации часть татарского населения была крещена. Но процесс христианизации вызвал в 1556 году мощное восстание и приостановился.

Цари династии Романовых не теряли надежды на искоренение Ислама как в Поволжье, так и в Сибири. Рядом царских законов мусульмане были поставлены в неравноправное положение. Михаил Федорович издал указ, по которому некрещенные, и прежде всего мусульмане, не могли держать в своем услужении или в какой-либо зависимости православных, то есть фактически запрещал работать им в сельскохозяйственных, торговых или ремесленных предприятиях, созданных мусульманами.

Уложение следующего царя Алексея Михайловича подтвердило этот закон, но, кроме того, установило самые жестокие наказания за переход в Ислам. Деятели православной церкви, занимавшие архиерейские кафедры в местах с мусульманским населением, пользовались любым случаем, что бы начать преследования тех, кто не хотел креститься.

Известен своей погромной деятельностью первый казанский архиерей Гурий, причисленный потом православной церковью к лику святых. Из последующих архиереев особенно прославился Лука Конашевич, развернувший свою деятельность в середине XVIII века. Он поставил себе цель – выселить из Казани всех мусульман и воспользовался для этого весьма необычным поводом: пролетом метеорита над Казанью, который он связал с большим городским пожаром, происшедшим на следующий день после этого случая.

Метеорит был объявлен огненным змеем, посланный небесами в качестве предупреждения о грядущих страшных бедствиях, которые обязательно постигнуть Казань, если в ней будут жить мусульмане, не желающие креститься. Власти организовали в Казани кровопролитный татарский погром, а через Синод добились от императрицы Елизаветы распоряжения, позволявшие им выселить мусульман из города. Мусульмане были выселены и лишь спустя некоторое время смогли вернуться на прежнее место жительства.

Политика насильственной христианизация мусульманского населения, проводимая русскими царями немногим более двух столетий, от Ивана Грозного до Елизаветы Петровны, закончилась полным провалом. Она породила множества восстаний и создала взрывоопасную обстановку на всех мусульманских территориях России.

Понимая это, Екатерина II, сменившая на императорском престоле Елизавету, от нее отказалась. Новая императрица, чье 36-летнее пребывание на троне называют «золотым веком», считала мирное сосуществование Христианства и Ислама «благом, дающим неправославным подданным не таить злобу на верховную власть, а ей самой безопасно и справедливо вершить дела правления».

Такое, прошедшее историческую проверку, понимание межрелигиозных отношений является единственно верным. Не случайно, что в составе российских войск, прошедших по Парижу после побед над наполеоновскими армиями, были овеянные воинской славой эскадроны татар, башкир и калмыков.

Страшная война, навязанная Советскому Союзу, фашистской Германией, явилась серьезным испытанием для всех народов страны. Учитывая жестокие репрессии, которым подверглись религиозные деятели и последователи всех вероисповеданий, Гитлер и его окружение полагали, что нападение на СССР будет способствовать обострению межнациональных противоречий, приведет к вооруженным восстаниям мусульманские, католические, буддистские и лютеранские этнонациональных общности, что, к конечном счете, приведет к его развалу. Однако их ожидания не оправдались.

Сотни тысяч мусульман Советского Союза сразу же после начала войны, отставив в сторону обиды, нанесенные властью, решительно влились в ряды защитников своей Родины. Руководители религиозных организаций, имамы мечетей в своих обращенных к верующим проповедях призывали правоверных, не жалея сил, сражаться с фашистскими захватчиками и молиться за победу.

В мае 1942 года в Уфе состоялся съезд представителей мусульманских религиозных деятелей и верующих-мусульман. Выступая на нем, председатель Центрального духовного управления мусульман муфтий Габдрахман Расулев говорил: «Мусульмане Советского Союза хорошо помнят слова великого Пророка Мухаммеда (мир ему и благословение): «Хубб уль-ватан мин аль-иман», что означает «любовь к Родине и ее защита являются одним из условий веры».

За подвиги во имя победы над врагом среди более, чем 11 тысяч героев Советского Союза, этого высшего звания воинской доблести удостоены 161 татарин, 96 казахов, 69 узбеков, 43 азербайджанца, 39 башкир, 18 туркмен и представители других народов, исповедующих Ислам.

Сегодня позиция, занимаемая религиозными мусульманскими деятелями России по отношению к экстремизму, во многом способствует сохранению мира. Главный корень экстремизма – это невежество.

К слову, террористов глава Всемирной исламской лиги шейх Абдалла ат-Турки называет «шахидами шайтана»-«мучениками сатаны». В священном Коране, в суре «Трапеза», сказано, что христиане являются людьми «ближайшими по любви к мусульманам». Враждовать друг с другом Библия и Коран запрещают, а вот доброжелательный диалог обеими Священными Писаниями приветствуются.

Урок истории для грядущих поколений

Звенящие сталью средневековые бои и походы по сей день будоражат национально-религиозные чувства, вызывают бурные споры и часто мешают спокойно и объективно посмотреть на собственное прошлое. Хотя, по существу, спорить здесь не о чем.

Замечательный русский философ Константин Леонтьев, считавший, что целительным лекарством от социально-политических недугов России является ее культура, выстроенная на традиционных духовно-нравственных ценностях Православия и Ислама, еще в XIX веке сказал, что «надо уметь правильно любить родину». Для россиянина это значит уважать родную историю и знать, что создавалась она общими усилиями населяющих ее христианских и мусульманских народов, для которых Россия – общее Отечество.